- Блоги о бизнесе
- Интервью
- «Звёздный кондитер» Ренат Агзамов. История успеха
«Звёздный кондитер» Ренат Агзамов. История успеха
- Перепечатка
Проект «Фили Бейкер Премиум», выпускающий эксклюзивные торты на заказ, запустила московская кондитерская фабрика «Фили Бейкер» в 2006 году. Несмотря на то что в компании работают десятки кондитеров, флористов, стилистов и дизайнеров, проект во многом является авторским: большую часть тортов придумал кондитер-монументалист Ренат Агзамов, ставший, по сути, лицом бренда. После того как фото с его многоэтажными тортами опубликовала ведущая «Дома-2» Ксения Бородина, о кондитере узнала российская эстрада, звёзды спорта и кино. С тех пор торты Агзамова регулярно попадают в телешоу, обзоры самых невероятных сладостей и достигают размеров автомобиля. В интервью 2ГИС Ренат Агзамов впервые подробно рассказал, как он оказался в Москве, почему отказался от своего проекта ради «Фили Бейкер», сколько приносят свадебные торты и каким должен быть идеальный десерт, чтобы его точно купили.
35 лет
Для вас всё началось с переезда в Москву, верно?
Давайте по порядку. 1999–2001 годы — служба в армии, уже официальная. Так-то я в армии с 96 года. Мне было 15 лет. Я поступил в кулинарное училище и параллельно занимался спортом — боксировал за Центр олимпийской подготовки ЦСКА. Часто сборы проходили в Краснодаре, и я жил в казарме вместе с другими ребятами. Так что, когда меня призвали, я знал всех дембелей, и они меня помнили. Казарма была моим домом, всё было хорошо. Вдруг парализовало папу, инсульт. Мы срываемся с братом из Краснодара и уже не возвращаемся: на этом наша карьера боксёров накрылась медным тазом. Папа был главным кормильцем, приносил в семью деньги, вкладывался в наши соревнования. Стало ясно, что пришёл наш черёд кормить семью, а заодно вытаскивать папу из тяжеленного состояния. Пошли работать. Брат устроился поваром в ресторан, а я в кондитерский цех. Меня на самом деле с детства к этому тянуло, я с семи лет пёк кексы.
В 2002 году после победы на чемпионате [кондитеров] в Краснодаре сами собой появились амбиции. Я захотел, чтобы мои торты были на подиумах, как на показах мод. Идей было миллион: необычные узоры, формы, оригинальные сладкие украшения. И при том что ко мне реально обращался за тортами уже весь город, включая мэра, в цеху я был самым младшим, а рядом работали только женщины. Я был «мальчиком», заказчики так и говорили: «Пусть ваш мальчик торт сделает». Я понял, что всё, Сочи — это потолок, консервная банка, из которой никуда не сунуться. Сказал тогда своей начальнице: «Я хочу стать лучшим кондитером мира». А она, недослушав: «Ренат, хватит летать в облаках! Стой лепёшки катай». Мы в цеху делали лепёшки для пиццы, и я лично каждый день прокатывал 1800 штук. В общем, мне всё это надоело, задели творческую натуру за живое (улыбается), и я предложил брату уехать в Москву на заработки. Вернее, не столько из-за денег, сколько за новой информацией, новым опытом. Я хотел развиваться. А для того чтобы выиграть Чемпионаты мира, мало жить в Сочи. Нужно ехать в Москву. В 2002 году мы уехали.
Первые трое суток ночевали в поезде. Денег хватало только на еду. У нас было 15 000 рублей, из которых десятку мы отложили на обратный билет, если ничего не получится.
А я тогда всё ещё боксировал и по привычке одевался, как на тренировку. Представьте: спортивные штаны заправлены в носки, поверх них шорты и майка на футболке. Такой чисто спортивный «стайл». Я думал, что я дико круто выгляжу (улыбается), типа самый крутой спортсмен в округе. Пошли снимать квартиру, и нас тут же кинули. Пошли в другую — и там кинули. Москва! А ночевать-то где? Дошли до отстойника Курского вокзала, дали проводнице 200 руб., и она нас пустила в купе, закрыв, чтобы мы никуда не выходили — ни в туалет, ни помыться. А наш папа, в прошлом шеф-повар вагона-ресторана, всегда имел заветную тройку ключей в поезде, которые открывают все двери. Перед отъездом говорит: «Возьмите, пригодятся», и протягивает вместе с шерстяными носками и шапками. Мы бы, наверное, до сих пор там сидели закрытыми, если бы не папины ключики.
Утром шли искать работу, жилье и ночлег, а ночью возвращались. Я никогда не забуду, как одно агентство предложило нам квартиру на Звёздном бульваре. Я всех друзей обзвонил, маму порадовал: «На звёздном бульваре!». Мы ещё ничего не подписали, не заселились, а я уже раструбил (улыбается). Разумеется, нас опять кинули, и комнату мы нашли только в Красногорске. Вот с этого всё и началось.
Первое место работы помните?
Кафе-кондитерская в Китай-городе. Первое время я работал бесплатно, брался за любое дело — лишь бы чему-то научиться. Заходил, например, в кафе, видел блестящий шоколад и не понимал, как добиться такого блеска. А никто ведь просто так не расскажет. В итоге за первые полгода в Москве я сменил семь мест работы. Получал то, что мне было нужно, и уходил. Наверное, это не совсем честно, но меня так захватил процесс обучения, что иначе я уже не мог. Первое же по-настоящему место работы, где я пробыл 2,5 года, — это ресторан «Ностальжи», который тогда гремел. Легендарное место. Я был шеф-кондитером, причём до меня там работали одни французы.
Как вы туда попали?
Был кастинг: три иностранца, я и ещё один парень из России. Я выиграл. Как? Да просто. Вчистую повторил десерты ресторана «Бульвар», где я раньше работал. И вдруг обо мне все стали писать, ресторанные критики много хвалили.
Я стал делать по-настоящему неожиданные и неординарные десерты: мороженое с васаби и болгарским перцем, конфеты с чесноком, сладости на основе пива.
Москва к такому не была готова. Это сейчас так принято, а тогда был шок.
Вы специально так изгалялись? Заявляли о себе?
Нет, это всё из-за жажды нового — вкусов, сочетаний, реакций. Мне нужно было удивлять. Ровно это же требовал и ресторатор. Ему не нужен был чизкейк или тирамису, речь шла о чем-то большем. Могу сказать, что у нас всё получилось: мы удивляли. Но был один момент: люди это не ели. И когда мы садились за отчёт, я слышал: «Ренат, ты талантливый парень, но коммерция где? Бабки где?». Люди по-прежнему заказывали три шарика мороженого и лесные ягоды со сливками.В этом и была ваша главная ошибка?
Не ошибка. Это часть опыта, созревания. Правда, если бы я открывал ресторан сейчас, то в меню были бы только жидкие десерты — на основе фреша и сорбета. Я тогда смотрел на ресторанный бизнес изнутри: глазами кондитера, а не посетителя. У меня не было денег на рестораны. Когда к нам приходили депутаты или звёзды эстрады, я видел в зале богов, я немел. Выходил в зал и дрожал. Позже, когда я уже сам мог заказать дорогой стейк, плов, шашлык и салат, я понял, что после такого стола действительно не хочется брать конфеты с чесноком, пивом или васаби. Не хочется шарлотки с мукой. Пусть это будет что-то лёгонькое.
Если взять французские кулинарные книги, можно обнаружить, что почти в каждом десерте есть шарик сорбе из фруктов. Почему? А это дижестив.
Не быть пломбой, которая «заткнула» человека, не встать поперёк горла, а дать расслабиться. Правильный десерт расслабляет, а не добивает. Тогда я этих тонкостей не знал. Кроме того, еда должна быть простой. Если у меня клубника или малиновый шифон, там не будет ореха или шоколада. Будет клубника или малина. Всё, по-моему, люди уже наигрались с кухней, всем хочется просто вкусно поесть. Кондитер может удовлетворять свои амбиции, но пусть заранее знает, что денег это не принесёт.
Что было после «Ностальжи»?
Меня пригласили в сеть французских кондитерских Legato. Её возглавлял известный ресторатор Михаил Зельман. Legato славились шоколадными конфетами ручной работы, в ассортименте было 60 наименований. В «Ностальжи» я был кондитером и руководил тремя людьми в цеху, а в Legato стал управлять сетью целых предприятий. Мне предстояло следить за рентабельностью, прибылью, выручкой. А я этого совсем не знал. Пришлось в короткие сроки овладеть основами учёта, разобраться в технологических картах. Я приобрёл первый в своей жизни ноутбук, начал вникать в Excel и расти как руководитель.
После Legato я решил заняться кейтерингом. Вместе с бывшим директором «Ностальжи» и одним человеком, тесно связанным с Кремлём, мы запустили проект Creative Catering. Сервис оказался более чем успешным: стартовые 50 000 $ мы отбили за три месяца. Однако один из наших компаньонов начал воровать, и союз распался. Важно и то, что я перестал менять женщин и решил вить гнёздышко. Это однозначно повлияло, на 100%. Я был готов уходить в свободное плавание и начинать свой проект.
У меня было много идей по тортам, по рознице, по технологиям, был договор с банком на кредит 500 000 $, и тут меня позвали в Татарстан. Дочь президента «Татарстан-банка» возглавила сеть кофеен «Шоколад», мне предложили ей помочь. Я за две недели всё организовал, наладил, сижу с отцом, мудрым пожилым татарином. Он спросил у меня, каким я вижу своё будущее. Я рассказал про свой проект, про кредит и услышал: «Запомни, если ты маленький, ты будешь, как ручеёк: течь, пока не случится засуха, пока не упадёт дерево. Мой тебе совет: присоединись к большому и станешь, как река: мощным потоком, которому ничего не страшно».
В этот момент я развернул мозг в обратную сторону: какой, блин, свой бизнес?! Задавят же!
Мудрый татарин был прав. Я вернулся в Москву, разработал серию новых тортов и начал искать большие компании для совместных проектов.
Компании какого рода?
Кондитерские фабрики, представленные в ритейле. Я брал торт с полки, смотрел этикетку, находил телефон производителя и просил соединить меня с владельцем (улыбается). В основном тётушки-операторы бросали трубку. Тогда я обратился в компанию «Фили Бейкер», с владельцами которой у меня были общие знакомые из Сочи. Уже тогда это был гигант, мегафабрика. Я рассказал о своих планах, им стало интересно, и произошло слияние двух… Хотел сказать гигантов, но на тот момент это было слияние гиганта с маленьким аппендицитом (смеётся). Конечно, амбиций и желаний было много, но я был ещё таким зелёным. Я был всего-навсего кондитером, это детский сад. А «Фили Бейкер» — это город в городе; огромное количество людей, фур, отгрузок; сумасшедшая логистика.Чем вы их заинтересовали?
Рынок остро нуждался в новинках, все большие сети — и Ашан, и Метро — ждали чего-то необычного. А это история про меня. Думаю, «Фили Бейкер» увидел во мне свежую кровь. Я ведь такой же маньяк и фанат своего дела, как они. Ну, харизма, может, сыграла роль. Они увидели, что я руководитель. И под меня построили ещё одну фабрику — «Фили Бейкер Премиум» — отдельный проект. Могу честно сказать, что никто тогда, даже я сам, не верил, что мы можем стать большой компанией с международными проектами. При этом все договорённости были на словах, мы ничего не подписывали. И это не дилетанты, это мощные бизнесмены большого масштаба. Они просто сказали: «Ренат, запускаемся, ищи место», и я им поверил.
Не опасались, что вас снова — как тогда с квартирой — кинут? Возьмут ваши идеи, при первой возможности от вас избавятся, а вы потом ничего не докажете.
Это была самая большая проблема, потому что об этом мне говорили все. Брат, мама, друзья: «Ты дурак! Куда ты вляпался?! Тебя хотят использовать, как тряпку. Сделаешь им торты, бизнес поставишь, а они потом тебя выбросят». Я это слышал каждый божий день. И хоть я человек с принципами, упёртый, но я начал колебаться. Особенно в тот момент, когда моя финансовая кислородная подушка сдувалась на глазах. Я согласился. Всё-таки «Фили Бейкер» — это очень порядочные люди, за ними была и есть репутация. В их честности у меня не было сомнений.
Первые торты «Фили Бейкер Премиум» помните?
«Панчо деревенский», «Наполеон деревенский». «Наполеон», кстати, был не просто слоёным тортом, это была горка кубиков слоёного теста. Я в своё время такой делал в «Ностальжи». Точно такой же поступил в розницу.
Вы делаете не только торты, но и шарлотки, пирожные, вафли. Что приносит вам наибольшую прибыль?
Всё приблизительно одинаково. Мы находимся в сегменте средних цен, у нас берут всё. Нельзя сказать, что мы «эконом» — с учётом курса доллара, инфляции и постоянного роста цен «эконома» сейчас вообще нет — но мы чуть ниже среднего, и по уровню рентабельности получаем примерно одинаковые цифры по всей продукции.
Больше всего приносят свадебные торты. Это 95% общей прибыли от заказов. А по количеству тортов на первом месте детские (60%). Их продаём больше всего. Детский торт — это 4–5 кг, а свадебный — 10-50-100 кг. Там совершенно другие деньги.
Когда начали работать с корпоративными клиентами? Можете назвать самых больших?
«Аэрофлот», «Лукойл», «Газпром», те с кого начали. По-моему, мы работали уже со всем «крупняком». При этом, по ощущениям, мы слабо окучиваем рынок корпоративных тортов. Там зазор ещё очень приличный, работать и работать.
Нет, я вообще не интересовался социальными сетями. Мы делали заказные торты очень ограниченному кругу людей, сарафан работал медленно, в силу подписчиков я особо не верил. А потом мы сделали торт для Ксении Бородиной, ведущей «Дома-2», она разместила у себя в ленте благодарность, показала торт, и дальше всё произошло очень быстро. За пару дней к моим 400 подписчикам прибавилось ещё 2000. А теперь их уже 1 000 000! И ведь я же не девушка с грудью пятого размера, не певец и не артист. Значит, людям интересен не столько я, сколько моё творчество.
Instagram сделал нас популярными во всём мире. Могу точно сказать, что, благодаря ему мы имеем проекты в Дубае, Австралии, Америке, Японии. Наверное, мы бы и так там оказались, но лет через 20, не раньше.
А потом вы уже целенаправленно стали использовать медийные ресурсы звёзд в своих интересах и с помощью них продвигать торты?
Частично да. Одна моя знакомая занимается продажей коньков. Однажды она рассказала мне, что после запуска шоу «Звёзды на льду» продажи коньков увеличились в десять раз. О чём это говорит? О том, что в нашей стране люди смотрят на звёзд и пытаются им подражать. В одежде, в манере поведения, в выборе ресторана. Иногда — в выборе торта (улыбается). Конечно, мы этим пользуемся. Да, наверное, можно считать этот планом, но поначалу я не придавал ему значения.
Кого вы можете назвать своим конкурентом?
В ритейле? Их немного. Если мы говорим про «скоропорт», то это «Круг», «У Палыча» и мы. У нас есть негласное разделение [рынка]: «У Палыча» делают в основном масляные торты, мы — сметанные, а «Круг» — ягодные. Это не специально, так сложилось.
А что вам мешает выпустить свои масляные торты?
Ну, зачем? Чтобы «У Палыча» завтра начали сметанные делать? (Улыбается). У каждого свой рынок, и мы стараемся другу друг дорогу не переходить.
А в сегменте премиум?
Вообще никого не могу назвать, ни за кем не слежу. Нет особого желания.
Отказывать клиентам приходилось? Предлагают что-нибудь совсем из ряда вон?
Бывает. Например, молодожёны просят сделать большой свадебный торт, «весь в розочках». Я говорю: «А где же стиль? В чём изюминка? Давайте будем отличать торт от клумбы». Расстраиваются: «Клумбы? Ну что ж, очень плохо, что вы такое не делаете» Ну да, не делаю, извините. Я не хочу опускаться до этого. А вы знаете, сколько ко мне обращаются людей с просьбой сделать торт в виде половых органов? О, их тьма. На каждый второй девичник или мальчишник. Всем отказываю. Даже если 10 млн предложат, я на это не пойду. Почему? Это не искусство, я не хочу этим заниматься. Я не хочу, чтобы обо мне думали, что я из-за бабок готов на всё. Это не так.
А как в «Фили Бейкер Премиум» относятся к тому, что вы фактически олицетворяете бренд, что вы стали его лицом?
Да, я олицетворяю бренд. Я и есть «Фили Бейкер Премиум», но как часть большой семьи. А главное, спросите любого бизнесмена, что его волнует? Его волнуют деньги. «Фили Бейкер Премиум» денежку приносит, а раз так, то мы на правильном пути.
Автор: Александр Морсин
Фотографии: предоставлены «Фили Бейкер Премиум»
Обложка: Jelly sweets, vintage engraved illustration
А ваши торты — это шедевр!!!
Сама в будущем кондитер
И нужно сказать, для меня Вы стали примером. Я это говорю без всякого пафоса
Когда узнаете хоть чуть-чуть эту сферу — вот тогда дадите объективную оценку про ор и требовательность, адекватность и все остальное. «Обажаю» таких «экспертов», рассуждающих о зрелости!